Скакун Судьбы над миром проскакал -
огонь он высек, и заполыхал мир травяной:
стал жарок, дымен, ал...
И пламя до сих пор не затухает

Степь кипчаков

ЧАСТЬ 1

      Пример с колобком показателен: не имея муки, нельзя испечь что-либо вкусное. Даже замешенный на сметане или на сливках, колобок несъедобен, потому что сделан из того, что несъедобно. Подобное произошло с Историей: без правды получится ли история великого народа?
"Лучше горькая правда, чем красивая ложь",- учит пословица.
      Даже былины признают: далеко не все у русов получалось. Добрыню Никитича били "поляницы" - кипчакские женщины. Побеждали легко, а били жестоко. Встретил он в чистом поле всадницу - и в бой против нее (русские любили помериться силой). Но не тут-то было. Кипчачка без затей сдернула с седла русского богатыря - типичный прием степняков в поединке с заведомо слабым противником... Быть выброшенным из седла считалось позором.
      Народный эпос. Он не подвластен цензуре, гуляет себе из поколения в поколение.
      Лишь ИСТИНА (горькая, как всякая правда) - лучшее лекарство для России, для ее будущего, ибо в высшем своем значении История есть орудие охраны Истины от явного и тайного сочинительства. В борьбе за Истину люди выступают не как люди со своими амбициями и устремлениями, а как сознательные орудия духа Правды или Лжи.
      Третьего не дано...
      Даже то, что обманутые русские богатыри, вчерашние кипчаки, пошли на братоубийство со степняками, можно понять и простить. И братья ссорятся. Непонятно другое - как долго родным братьям в слепой ссоре быть? Сколько еще драться им? И во имя чего?
      Уже и родство забыли, как забыли, с чего началась их ссора давняя: столько веков волками на мир смотрят. А началась она не на Киевской Руси... Русские здесь ни при чем, они сами были игрушкой в чужих руках.

      В IV веке Европа трепетала, заслышав конский топот, завидев пыль на дороге. То был сигнал о приближении отрядов кипчаков. Завершая Великое переселение народов, они диктовали остальному миру свои правила жизни. Славные были времена. И великие. Складывался лик современной Европы! Она приобщалась к вере в Бога Небесного...
      К сожалению, документов о деяниях тех кипчаков и их величайшего полководца Аттилы ничтожно мало - лишь записки византийца Приска (они написаны очевидцем) да еще несколько отрывков из трудов и писем его современников. Вот, пожалуй, и все, что случайно уцелело. Остальное написано много позже и трусливой рукой.
      Ни об одном народе, ни об одной стране не сообщалось столько откровенной лжи, как об Аттиле и его соплеменниках, об основателях Дешт-и-Кипчака. Все грехи, известные миру, приписаны им. Дикари, кочевники, разрушители, варвары. До сих пор историки, словно издеваясь над тюрками, разделяют их на "народы" и "народики", никогда не говорят об общности тюрков, об их национальном единстве.
      А те позорно молчат, глотая желчь. Слово "азиат" давно обрело оттенок серой, безликой дикости, забитости, уродства.
      И справедливо!
      Новые имена тюркам, как народу, придумывали не случайно. В этом была политика. Греки при знакомстве с их войском дали им имя "гунны". Правда, слова "гунны" и "тюрки" в лексиконе греков поначалу не отличались: одно и то же значение имели они. Потом "гунны" превратились в безродную толпу, говорящую на "гуннском" языке. О тюрках словно забыли.
В прижившемся слове "гунны" нет и намека на коренной народ, в руках которого были степные знамена. Стараниями византийских и римских историков кипчаки стали толпой со звериным оскалом. Тупая, жестокая орда. И даже не упоминаются имена командиров, которые на тюркском языке отдавали приказы, решали, куда вести свое войско.
      Кто же такие гунны с точки зрения европейцев? В знаменитой Британской энциклопедии статья о них весьма пунктуальна. Выверено, взвешено каждое слово. Акцент делается на якобы кочевом образе жизни народа, о культуре подчеркнуто не говорится. Исторические даты приведены точно. Понять, что за народ скрывает слово "гунны", невозможно. На каком языке он говорил, тоже не установить. Сказано много и - ничего.
      А между тем гунны дали новое имя большому острову на севере Европы - Англия (вернее - Ингланд), он прежде назывался Альбион. Случилось это после англосаксонских походов. Тогда же гунны заложили города - Кент, Йорк и другие, ими англичане особо гордятся. "Лондон" на древнетюркском языке означал "место у реки, где водится много змей". К слову, древнеанглийский язык почти не отличим от "гуннского". Предки англичан, большинства жителей южной части острова, и есть гунны... Правда, Британская энциклопедия об этом не сообщает. Пока не сообщает! Тюркские страницы в родословной этой страны Церковь всегда отвергала с порога, их и поныне не замечают, но они существуют. Археологические находки, курганы, письменные памятники, выполненные тюркскими рунами, - тому лучшее подтверждение, они сильнее слов и молчания.
      Россия тоже с XVII века по воле Церкви отрицает свое тюркское прошлое, искажает его. Но ей это не вполне удается.
      "Кочевой народ сложился во II-IV веках в Приуралье из тюркоязычных хунну и местных угров и сарматов, - читаем в Российском энциклопедическом словаре. - Массовое переселение гуннов на запад (с 70-х годов IV века) дало толчок так называемому Великому переселению народов. Подчинив ряд германских и других племен, возглавили мощный союз племен, предпринимавший опустошительные походы во многие страны. Наибольшего могущества достигли при Аттиле. Продвижение гуннов на запад было остановлено их разгромом на Каталаунских полях (451). После смерти Аттилы (453) союз племен распался".
      Здесь в каждом утверждении большая или малая неточность. Великое переселение началось не в IV, а во II веке, началось не с Урала, а с Алтая. Вели его тюрки. Никакого разгрома армии Аттилы в 451 году не было, оно придумано. Заметьте, государство Дешт-и-Кипчак даже не упомянуто, его заменили каким-то "союзом племен"... Ну что ж, напомню. Это даже приятно.
      Да, в IV-V веках существовали Римская (Западная) империя, Византия - великие европейские державы, но был и Дешт-и-Кипчак, которому обе эти великие державы платили дань.
      Почти два ведра золота в год, полтонны. Каждая! Факт известный, его даже не надо комментировать. Правда, как всегда, нашлись ученые-умельцы, которые "научно" истолковали эту дань как "подарок" европейцев переселенцам-тюркам... Откровенное глумление над правдой.
      Зачем им дарить? У тюрков была непобедимая армия. Их государство впечатляло своими масштабами, мощью, культурой. Перед ним владения Римской империи казались жалкой, заброшенной провинцией, а Византия - захолустным уездом. На западе Дешт-и-Кипчак начинался в Англии, захватывал Альпы, у истоков Дуная (до их прихода реку называли Истр), и тянулся на тысячи километров далеко на восток - за озеро Байкал: восемь месяцев пути занимал путь с востока на запад.
      Была великая степная страна, о существовании которой, кажется, забыла Европа. Жаль. В 372 году хан Баламир перешел Танаис (Дон) и вошел в степи Европы. А веком раньше тюрки заселили предгорья Кавказа и всю степь от Алтая.
      Государство Дешт-и-Кипчак меньше всего походило на "союз племен", эти слова скорее подошли бы Римской империи. Тюркская государственность с единым правителем, с институтами власти, экономикой две с лишним тысячи лет назад приводила в восхищение китайцев, о чем свидетельствуют китайские хроники, "Книга правителя области Шан"... И не только они.
      Пожалуй, самым ярким доказательством благополучия тюрков служит Великая китайская стена. Оказывается, ее строили в III веке до нашей эры вовсе не для защиты от набегов "диких кочевников". Император приказал возвести стену, чтобы китайцы не переходили к тюркам. Тогда на Алтай убегали семьями и деревнями... "там жилось веселее", сообщает китайская летопись о тех временах.
      Что еще добавить? В Индии тоже сохранились сведения о древних тюрках. Все-таки знать Индии, ее знаменитая Солнечная династия правителей были родом с Алтая, с долины Аксу.
      В жилах воинственных магараджей Северной Индии текла тюркская кровь, и там помнят об этом... Нет, не диким местом был Древний Алтай и не дикарями были его обитатели, раз сумели подчинить себе Индию и Иран. И там приняли их культуру! Повторяю, это было почти две с половиной тысячи лет назад.
      Кто-то сознательно прячет правду о тюркском народе. Так пусть только ему и будет она неизвестна.
      На юге дальние рубежи Дешт-и-Кипчака подходили к Ирану, Индии и Китаю. У Черного моря они опускались к Босфору, эта граница сохранилась, ныне она - граница Болгарии, которая была каганатом Великой Степи и называлась Великая Булгария. Предгорья Кавказа тоже входили сюда.
Северную границу царства Аттилы отсекали непроходимые леса и болота. Один из ее участков шел по Москве-реке, другие - по Оке, Полесским болотам... Даже часть Скандинавии попадала.
Между прочим, тогда самые высокие горы Европы получили имя - Альпы. От тюркского "алп" - "победитель". Там реял флаг Аттилы! До сих пор сохранилось географическое название "Альпы Аттилы" или "Этцельские Альпы", как говорят австрийцы.
      Эта огромная преуспевающая страна царя Аттилы была сильнейшим раздражителем для завистливых правителей Рима и Византии. Они ненавидели степняков, но до середины V века вынуждены были подчиняться им. И как бы ни отзывались об Аттиле, все-таки сохранились документы той поры. Они не только в Европе.
      Вот слова римского сановника Ромула: "Никто из тех, которые когда-либо царствовали... не произвел столько великих дел, как Аттила, и в такое короткое время. Его владычество простирается над островами, находящимися в океане. И не только всех скифов, но и римлян заставляет он платить дань. Военная сила его такова, что ни один народ не устоит против нее". Так отзывались римляне.
      Надо ли комментировать сказанное? Зачем? Ромул был искушен в политике того времени, вернее, он сам делал эту политику. Повторю одну фразу: "Его владычество простирается над островами, находящимися в океане". Это и есть сегодняшняя Великобритания. А также скандинавский остров Готланд, который тоже подчинялся тюркам. Не только Европа, но и Китай, Иран платили тогда им дань.

      О такой армии, как у кипчаков, в Европе не мечтали. Степняки дрались железными шашками и длинными пиками, имели железные кольчуги, шлемы. Оружие и доспехи европейцев были, как правило, из бронзы. Степняки в бой шли на конях, в то время как европейские армии на поле брани сходились в пешем строю.
      Говоря о войске кипчаков, европейцы нарочно не говорят о техническом и тактическом превосходстве "диких кочевников". Именно тактикой боя, прекрасным оружием побеждал царь Аттила неумелых европейцев. Армия его не была велика, но она была хорошо организована и оснащена.
      За новую, незнакомую европейцам тактику боя кипчаков назвали "варварами". В этом слове поначалу не было уничижительного оттенка, который появился позже. "Варвар" означало "делающий что-либо не по правилам". А зачем нужны были тюркам отсталые правила европейского боя? Они чувствовали себя художниками на поле брани!
      Могла ли потом, после реванша, Европа простить степнякам свою былую слабость? Такое не прощается. Поэтому и стали степняки на века изгоями Истории.
      На Византию кипчаки смотрели как на своего данника. Аттила позволял себе принимать византийских послов, сидя верхом на коне и не подавая им знака расположения. Послы стояли на коленях в придорожной пыли, ожидая его милостивого взгляда.
      От бессилия византийцы пытались отравить Аттилу, другого способа опрокинуть его не было. Разоблачив очередной заговор, Аттила произнес в ответ на извинения послов одно слово: "Война!" И это слово вызвало переполох в великой Византии. Император Феодосий добровольно, сам вдвое увеличил размер дани, а весь двор Константинополя смиренно ждал любых приказов разгневанного царя Аттилы: только не война.
      Тогда Константинополь сжимался при каждой туче, приходившей с севера.
      Греки прекрасно помнили о своей зависимости, помнили, что свободу от деспотии Рима они получили из рук тюрков: в 312 году тюрки разделили Римскую империю надвое. И император Константин пригласил в свое новое государство тюркские отряды, чтобы те охраняли его. За это он каждый год выкладывал солидную сумму золотом, которая у тюрков называлась "дань". Сюда, в Византию, по просьбе императора переселились тысячи кипчакских семей. Они учили греков пахать землю железными плугами, убирать урожай железными серпами. Закладывая новую столицу, Константин доверил ее строительство тюркам. Он хотел создать восточный город по тюркскому образцу. Чтобы в пику Риму... Как видим, отношения Византии и Дешт-и-Кипчака имели свою историю. И греки прекрасно помнят об этом и сейчас.
      И если задуматься над известным науке, то не появится ли вопрос: "А кто создал государство Византию?" Это была страна не эллинской культуры!.. Там четкий след тюркского начала. Значит, византийская культура, приводящая в изумление специалистов, была сплавом культур! Восточной и западной... Слишком многое связывало ее с тюркским миром.
      Хотя, судя по запискам Приска, существовала разница в моральном климате кипчаков и византийцев. Так, однажды на пиру у царя Аттилы разгорелся спор, греки сравнили своего императора Феодосия с Богом, кипчаки с недоумением возразили: "Нельзя сравнивать человека с Богом".
      Образ Бога Небесного для них был превыше всего. Он определял духовную культуру тюрков. Европейцы в те годы только-только отходили от язычества, от своих старых языческих богов. Новая религия набирала у них силу. И это тоже было шагом к новой Европе, здесь тюрки тоже были первыми. Не случайно в городе Дербенте они создали Патриарший престол для христианских церквей, где священнослужители учились новой вере, ее обрядам.
      Духовная свобода тогда была в крови у тюрков. Много раньше, еще до начала нового летосчисления, они имели подобный конфликт с китайцами: те тоже представляли своего императора живым Богом на Земле. Начался конфликт веры.
      Священная война с Китаем продолжалась долго. Маленькая армия раз за разом громила миллионное войско, но победа решилась не на поле брани. Искусные в дипломатии китайцы умело посеяли раздор в обществе тюрков и в конце концов раскололи его на северную и южную ветвь. Южная группировка заключила мир с Китаем, а северная двинулась на запад, начав Великое переселение народов.
      Конфликт Аттилы с Римом и Византией тоже не был чисто военным: на поле боя тюрки побеждали легко. Вольнолюбивые степняки протестовали против языческих представлений о Боге в Византии и Риме, которые лишь с IV века начали приобщаться к новой для себя духовной культуре. То был тоже конфликт веры! Но уже в Европе. Повод для непонимания.
О вере степняков разговор впереди, пока же лишь подчеркну: Приск отметил у них христианство в V веке, другие историки (Иордан) тоже зафиксировали его. Потом о духовной культуре тюрков напрочь "забыли", выставив их дикарями, кочевниками. Забыли, что образ Бога Небесного у тех сложился за семь - девять веков до прихода в Европу.
      Его знак был на знамени Алтая уже в V веке до нашей эры! За тысячу лет до приезда Приска.

Единственная версия происходящего в эпоху царя Аттилы- это "Гетика", литературное произведение VI века, написанное Иорданом. К сожалению, автор имел смутное представление о предмете, он писал через сто лет после событий, писал предвзято и лукаво: едва ли не вся черная краска, которая имелась тогда в Европе, была собрана на эти страницы. Но другой литературы нет.
      Зато сохранилась логика событий, их канва, они-то и не увязываются с текстом "Гетики".
Иордан называл кипчаков "гетами" или "готами" (с его руки за степным народом закрепилось еще одно имя). Впрочем, "Иордан", видимо, псевдоним или какое-то искаженное на европейский лад тюркское имя. Думать так заставляет сам автор.
      "Читатель, знай, - уверял он, - что, следуя писаниям старших, я собрал с обширнейших их лугов лишь немногие цветы, и из них, в меру ума своего, сплел я венок для пытливого. Но пусть никто не подумает, что я, как ведущий свое происхождение от вышеназванного племени, прибавил что-либо в его пользу против того, что прочел или узнал. Если я и не охватил всего, что пишут и рассказывают об этих людях, то изобразил я это ведь не столько во славу их самих, сколько во славу того, кто их победил".
      В конце Иордан приписал: "Окончен труд о древности и деяниях гетов, которых победил Юстиниан-император через верного империи Велизария-консула".
      Какое глубокомысленное окончание. Какое загадочное. Но нет ли в нем покаяния за содеянное? Уж слишком он унизил свой народ. Автор, правда, намекает, что "сплел венок для пытливого", что, мол, пытливый поймет его. Действительно, в пользу соплеменников Иордан не написал и слова, но зато о многом говорят факты, которые он привел. И тем ценно его произведение.
      А может быть, в сочинениях Иордана проявилась природная мудрость тюрков? Может быть, перед нами тайнопись, позволяющая пытливым его потомкам узнать правду о случившейся с народом беде? Кто бы позволил тогда ему, подневольному, иначе записать свой рассказ?
      Уж слишком противоречив он! Концы не сходятся с концами. А в прославлении победителя утрачено всякое чувство меры, оно читается ему же во вред.
      Был ли Иордан кипчаком? Этот вопрос на протяжении веков не раз возникал у читателей "Гетики". Его иногда называли аланом, даже итальянцем, полагая, что он все-таки живой человек, а человек, тем более христианин, не имеет права унижать своих родителей и предков.
А он, конечно, был кипчаком. Именно кипчаком! Его поступок типичен для кипчаков, которые всегда, на протяжении своей "европейской" истории, отличались либо безмерной преданностью, либо безмерной жестокостью. Третьего им не дано - половинчатости не терпят.
      Многому, очень многому научила тюрков чуждая их морали Европа, но по-другому здесь не жили.
Собственно, вся их европейская история тому подтверждение - столько войн между собой, так долго и так свирепо не вел ни один народ мира. Никто не отказывался от своих родителей так часто, как это делали кипчаки. Они не единожды изменяли даже своей вере. Нет, и предательство им не чуждо... Даже Аттила, чтобы утвердиться на троне, впал в грех братоубийства.
      Но подлость, измена, ложь удивительнейшим образом уживались в крови кипчаков вместе с прежним, обостренным чувством гордости, с мужеством, благородством, великодушием. Воистину непредсказуемым стал народ!
      Не народ, а сплав достойного с ужасным.
Кипчаки крайне недружны между собой, завистливы, однако не трусливы, никогда не помнят обиду, не таят зла, открыты, умеют безудержно веселиться, удивительно гостеприимны. Такие они и сейчас! Непредсказуемые.
      Казалось бы, почему часть украинских "черкасов" в XII веке ударилась в славянство? Почему "русские казаки" изменили своему народу? Не зная тайны характера кипчаков и их прежней истории, ответить вряд ли возможно...
      В V веке после смерти Аттилы в Европе началась долгая бойня, кровь лилась рекой, заливая оба берега. Многочисленные наследники повели войну за власть в Дешт-и-Кипчаке. От былой пятисоттысячной армии остались жалкие осколки, которые неистово враждовали. Бились другим на утеху.
      А когда в конце концов раскололись и осколки, римские легионеры разрешили их спор. Третий радующийся, император Юстиниан, праздновал победу, а победителя, как известно, не судят. Вот почему в VI веке, когда дело завершилось, римлянам и понадобился Иордан, человек вроде бы слабый, вроде бы сломленный, но с добрым именем. В те годы часть кипчаков признала власть римского императора и уже сама платила ему дань. Или, как написал Иордан, "предпочли попросить земли у Римской империи". Они остались в пределах Дакии. Им надо было выслуживаться.

      Ужас трагедии состоял в том, что Римская империя перестала быть им чужой!
Звучит вызывающе, но было именно так... "Куда ступит копыто коня, там наша земля", - говорили тюрки-кипчаки, ушедшие с Алтая в степь. Так было и при Аттиле. К V веку, как известно, Римская (Западная) империя растеряла все свое былое величие, она в 312 году уступила европейское лидерство грекам, которых поддерживали кипчаки.
      Император Валентиниан, правивший в Риме с 364 года, попытался изменить положение. Он восстановил армию, пригласив в нее тюрков-наемников. Это была самая сильная армия за всю многовековую историю Римской империи. Первое испытание ей выпало в 374 году. Тогда на землю Империи вошел отряд разведки кипчаков: переправившись через Дунай, они высадились на нынешних землях Австрии и Венгрии, родине отца Валентиниана. Потом к ним присоединилась вся орда.
      В бою пришельцы опрокинули римское войско. Но на следующий год те взяли реванш. Правда, праздник им испортило посольство кипчаков, посланное вслед. Оно прошло в ставку, не выказывая никаких знаков почтения, и грубо насмеялось над императором. Пережить тюркские шутки Валентиниан не сумел. От неописуемой ярости он в параличе скончался тут же, на месте... С его смерти все и началось.
      В Империи появились первые города и станицы кипчаков. Переселенцев называли "гуннами", "остготами", "вестготами", "алеманнами". Эти имена улусов (родов) потом стали принимать за новые народы. Почему? Они говорили на одном языке - на тюркском, ничем не отличались друг от друга. Имя предводителя орды сохранилось, правда, в европейской транскрипции - Фритигерн. Но известно, что вестготы были из рода Балтов ("балту" по-тюркски "секира"), а остготы - из рода Амалов ("амал" по-тюркски "тихий", "спокойный")... Спокойной жизни у тюрков не было никогда.
      9 августа 378 года римляне вновь испытывали на прочность их конницу. И опять переоценили себя. Фланговая атака всадникам удалась на славу, она была ошеломляющей... Империя вновь лишилась армии. И тогда Рим признал тюрков и их культуру. Случилось это при императоре Феодосии I. В 380 году вышел его эдикт, осуждающий язычество. Потом еще один эдикт - о единстве веры. Так образ Бога Небесного вошел в культуру языческой Империи, а с Ним в страну вошли кипчаки.
      Феодосий охотно приглашал их, даровал поместья, лишь бы дети землевладельцев служили в его армии. Ради этого он шел на все.
      Эти поместья стали как бы маленькими иностранными государствами: там говорили по-тюркски, сохраняли тюркские законы. Их знать поначалу называли gentil - "иноземцы", отсюда слово джентльмен. (А что по-тюркски означает слова "gent il"?) Они были не подвластны Империи, имели полную свободу и независимость. И гордились этим.
      "Старые римляне" с первых дней возненавидели пришельцев, они не могли пережить чужой успех и всячески вредили им, несмотря на запреты императора. Однако и не принять пришельцев они не могли. Все-таки сила была на стороне кипчаков, а их культура - явно выше. И ее оценили даже самые заядлые противники.
      Прежде в Империи закон запрещал браки между римлянами и тюрками, теперь его отменили. И началась мода на все тюркское. Особенно на одежду, которая оказалась удобнее и практичнее. Даже холеные римские аристократы полюбили красивые шерстяные рубашки, штаны, шаровары, епанчи (накидки) кипчаков.
      К сожалению, та мода обернулась бедой для кипчаков. Они быстро стали терять себя, свое лицо, свою индивидуальность. Например, им разрешали жениться на римлянках, но с условием смены имени и одежды. Тюркскую одежду можно было носить только дома. Старое, тюркское имя оставалось, но римское шло первым. Вот почему у европейской знати в средневековье появились как бы два имени: Карл Великий, Людовик Святой, Генрих Лысый... Прозвища. Звучали они на тюркском языке как "домашнее" приложение к европейскому имени. (Это совпадало с древней традицией, у тюрков человек и даже род всегда имели прозвище, вернее, второе, "домашнее" имя.)
      Тюрки, "эти дикие варвары", вошли в свиту императора. А главнокомандующим римской армии стал хан Арбогаст, по-тюркски его имя значило "Рыжая глотка". Грубиян отчаянный. Когда его попытались сместить, он бросил в лицо императору: "Моя власть не зависит от твоей улыбки или нахмуренных бровей"... Через пару дней императора нашли задушенным в собственной постели.
      Так кто правил в Риме? По-моему, вопрос, не требующий дискуссии.
      Восток явно побеждал в Империи, но ему мешала Великая Степь, ее традиции. Именно они не позволили Арбогасту распорядиться властью, которая фактически была в его руках. Он не имел права называться императором, потому что не родился в семье правителя, а народ не пожелал его выбирать.
      Благородство, неукоснительное соблюдение традиций отличали кипчаков, но служили им во вред. Верность слову была священна. И это быстро поняли европейцы.
      Правители Рима и Византии без опаски приближали кипчаков, доверяли им свою охрану, дарили лучшие земли, прислушивались к их советам, посвящали их в самые сокровенные тайны. Потому что знали: дав слово, тюрки будут держать его и верно служить. Они были хорошими чиновниками, смелыми воинами, а их содержание казне обходилось дешево: степняки жили скромно. Степь приучила их дорожить малым... Они стояли у власти, фактически правили страной, рукой императора подписывая эдикты и послания, но все равно оставались пришельцами, "новыми" для римлян людьми. Общество отторгало их как что-то инородное и презренное.
      И тюрки восстали, не выдержали. Римляне допекли их. В Западной империи разразилась настоящая гражданская война. Возглавил ее хан Аларих, предводитель "латинских кипчаков". Он был из рода Балтов. Все началось в последние дни уходящего 406 года. Римляне подготовили "подарок" - устроили публичные казни детей и жен тюрков, служивших в Империи. Казнили просто так, кого сумели поймать...
      Испив до дна чашу стыда, тюрки призвали на помощь Алариха, он осадил Рим. И город, словно одумавшись, запросил пощады. Перед кипчаками извинились сенаторы и знать, им щедро заплатили золотом, чтобы они сняли осаду. И те, поверив, ушли. Но на следующий год все повторилось вновь... Они опять поверили лживым словам.
      А в 410 году, на третий раз, после очередного обмана тюрки все-таки взяли Рим и разграбили его. Воины не желали сдерживать себя... Это было первое и единственное разграбление за всю тысячелетнюю историю города.
      В 411 году римскую армию возглавил Констанций, он был родом из дунайских кипчаков, тех самых, что первыми пришли в Империю. Блестящий полководец и политик, который прославился в Галлии, малым войском разбив там армию галлов. И чтобы закрепить эти земли за Империей, переманил туда несколько самых воинственных родов из еще одной орды - бургундов. Дал им статус "федератов", вскоре появилось новое "государство" кипчаков - Бургундия.
      Констанций сумел мастерски прекратить гражданскую войну - он отправил недовольных тюрков на завоевание Испании. С них там началась Каталония - еще одна новая тюркская "страна" в Европе... Рим обрастал союзниками. А в 418 году Тулузу объявили "тюркской столицей", городом федератов. Это был настоящий праздник "латинских кипчаков".
      Особенно торжественным для Констанция стал февраль 421 года: главнокомандующему римское общество преподнесло корону и титул императора Западной империи. Кипчака провозгласили римским императором! Но недолго царствовал он, "внезапно" умер.
      ...От брака дунайского тюрка и знатной римлянки родился красавец мальчик, который вошел в историю Европы под именем Аэций. Тоже талантливейшая личность. Он вырос среди кипчаков, вместе с Аттилой проходил свои "университеты". Аэций едва не стал императором, но ему помешал другой тюрк, хан Гейзерих, который тоже пожелал заявить о себе в Империи.
      Гейзерих был удачливее, он разбил объединенную армию Восточной и Западной империи, потом перенес свой взор на Африку, на последние колонии Рима, снабжавшие Империю зерном, и захватил их. Самым крупным трофеем стал Карфаген, крупнейший город на побережье, второй после Рима.
      "Новые римляне", или "латинские кипчаки", потрясли Империю до основания: флот, армия, города богатейших римских провинций - все было в их руках. Но последнее слово оставалось за Дешт-и-Кипчаком, за Аттилой. Его ждала новая Европа. Восток и Запад должны были сойтись в очном поединке.
      Чтобы тюркская Степь стала Великой Степью.

Конечно, не случайно в заключительной фразе "Гетики" Иордан будто обмолвился, что "следовал писаниям старших", что "собрал с обширнейших лугов лишь немногие цветы". Значит, были обширнейшие луга! Были предшественники, и он знал правду. Это - Кассиодор и другие историки, труды которых странным образом исчезли. Иордан же напоказ собирал сорняки с тех цветущих лугов, за это и не тронули его труд, сохранили.
      Вот чем ценна эта книга, читать ее надо через зеркало, имея перед глазами всю картину событий, которая сложилась в Римской империи. Не надо доверять словам! То, что раздражает врага и его покровителей, как известно, свидетельствует об обратном: чем ничтожнее показаны кипчаки в "Гетике", тем величественнее был их образ в жизни. Таковы правила "зеркального" чтения.
      Так оно и было на самом деле.
      Печально, конечно, что человек, назвавшийся кипчаком, не нашел доброго слова для своего народа. Но не нам судить. Так или иначе, а власть в Империи была в руках степняков... Едва ли не половину текста, посвященного Аттиле, Иордан отдал битве на Каталаунских полях. О других блестящих победах Аттилы он сказал ничтожно мало. А они тоже известны. (Византия плакала от собственного бессилия, кипчаки играли с ней, как кошка с придушенной мышью.)
А может быть, в недомолвках была польза? Может быть, благодаря Иордану хоть что-то сохранилось о деяниях царя Аттилы и его соплеменников?..
      Стоит лишь расшифровать тайнопись книги, и открывается удивительное.
      У степняков было мудрое правило - "среди лягушек сам становись лягушкой". Тюрки стали "лягушками" - римлянами, византийцами... Они вошли в новую для себя общественную среду. Вошли командирами. После IV века в Европе многое изменилось, все облекалось в одежды тайны, ее оберегали, как святыню. Особенно родословные людей.
      Почему в бассейне Дуная много малых народов? Люди пришли сюда вместе с Аттилой, но после его смерти, чтобы остаться здесь, стали "лягушками", сменив имена, придумав новые родословные. Однако вплоть до XV века (!) эта часть Европы говорила и писала по-тюркски.
      ...Рим искусно провоцировал царя Аттилу, но идти против него боялся. Коварные римляне тогда и отправили к кипчакам на воспитание отпрыска знатного рода Аэция, что сходилось с традициями степняков - брать и отдавать на воспитание детей соперничающих кланов.
      Этот Аэций шел на все, чтобы добиться расположения Аттилы: даже собственного сына отдал ему на воспитание. Зато, вернувшись в Рим, он стал советником императора в делах с Дешт-и-Кипчаком.
      Поздно, слишком поздно понял Аттила, кого называл другом и братом. Переманив и подкупив многих воинов Аттилы, Аэций стал главнокомандующим римского войска, в котором были в основном кипчакские всадники. Время, проведенное у степняков, не прошло даром.
      Разгневанный Аттила, узнав о предательстве, потребовал выдать изменников, он даже представил их поименный список, но римляне юлили, отказывались и лгали. Наконец они отправили к Аттиле посольство, в составе которого был и посланник византийского императора Приск. Увидев, что краткого разговора не получается, а враг копит силы, немногословный Аттила сказал: "Иду на тебя!"
      Эти слова послы должны были передать своему императору. (Любопытная деталь, которая весьма красноречива: послы общались с Аттилой без переводчиков; либо он знал их язык, либо они тюркский.) Не будет ошибкой утверждение: готовилась новая братоубийственная война. Собирались два войска, и оба говорили на одном языке!
      "Доказано, что род человеческий живет для королей, - написал по этому поводу Иордан, - по безумному порыву единого ума совершается побоище народов и по воле надменного короля в одно мгновение уничтожается то, что природа производила в течение стольких веков".
      О, мудрый Иордан! Увлекшись прислуживанием, он слишком низко склонил голову и не заметил, что у Аттилы был повод заявить: "Иду на тебя!" После долгих раздумий произнес царь эти слова. Он не мог поступить иначе, это видно из текста самого Иордана. А еще лучше видно из логики событий.
      Тяжелое предчувствие укреплялось в Аттиле, измены плотным кольцом окружили его, он кожей чувствовал предательства, тайные и явные. Степь, поддавшись римской политике, сходила с ума. И великий полководец не знал, что предпринять, как излечить народ. Требовалось искусство дипломатии, но Аттила не владел им.
      А Рим вдохновенно вел свою игру, плел интригу за интригой. Простодушные кипчаки, не искушенные в тонкостях дипломатии, выслушивали от его посланников одно, а видели другое. Наконец появились верные сведения о сборе явных и тайных противников степняков, об их подготовке к нападению.
      Впервые царя Аттилу охватило беспокойство (но не страх!), и Иордан передал его.
      "Был он мужем, рожденным на свет для потрясения народов, ужасом всех стран, который, неведомо по какому жребию, наводил на всех трепет, широко известный повсюду страшными о нем представлениями. Он был горделив поступью, метал взоры туда и сюда и самими телодвижениями обнаруживал высоко вознесенное свое могущество. Любитель войн, он был умерен на руку, силен здравомыслием, доступен просящим и милостив к тем, кому однажды доверился. По внешнему виду низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами, с редкой бородой, тронутой сединою, с приплюснутым носом, с отвратительным цветом кожи, он являл все признаки своего происхождения. Хотя по самой природе своей отличался самонадеянностью, но она возросла в нем еще от находки Марсова меча, признаваемого священным".
      Приск рассказал легенду: меч этот - символ божественного избрания - был открыт случайно. Некий пастух заметил, что одна телка в его стаде хромает. Озабоченный, он пошел по кровавому следу и обнаружил меч, на который она наступила. Пастух извлек меч и принес его Аттиле. Марсов меч, по преданию, даровал могущество...
      Однако тогда, в 451 году, беспокойство и смутное предчувствие давили полководца. Он искал выход из непонятной ситуации и не находил его. С тяжелым сердцем обратился к гадателям. По обычаю зарезали самого крупного барана, и, когда гадатель взглянул на лопатку животного, он отшатнулся и предрек беду. (Не исключено, что и гадатель получил подарок, Византия и Рим тогда не скупились, они все поставили на карту.)
      Так еще до битвы на Каталаунских полях Аэций ходил в победителях, ему удалось подкупить кое-кого из кипчаков, собрать объединенное войско Европы, ему сошла с рук смута, посеянная в сердце Аттилы. Все получалось у Аэция, все было на его стороне. Кроме справедливости.
Кто же захочет позже, даже в проигранной войне признать поражение?
      Аттила принял условия Аэция, стал готовиться к бою именно на Каталаунских полях. Рельеф местности благоприятствовал римлянам. Снова дурное предчувствие обожгло его сердце. Он весь ушел в себя, словно ждал чьего-то совета. И - промедлил с атакой, это еще сильнее огорчило его. Будто какая-то сила связывала руки, мутила разум. Он не находил места. Метался.
      Неуверенность полководца передалась войску, армия забеспокоилась. Прошло желанное утро, а бой так и не начался. Едва ли не до полудня протянул Аттила, терзаемый сомнениями. Он молчал, глядя на Небо, молчал и Аэций.
      "Бегство печальнее гибели", - наконец сказал великий кипчак и отдал приказ к атаке. Солнце стояло уже высоко.
      С возгласом "ура" всадники устремились в бой. Битва разыгралась, как внезапная буря.
Аэций, воспитанник Аттилы, прекрасно знал тактику степняков, он рассчитал правильно. Атака захлебнулась. Такого с Аттилой не бывало. Кипчаки опешили.
      И... вот тогда их царь проявил свою былую мудрость: он успокоился сам. Пошел к войску и нашел, что сказать. Его спокойные и краткие фразы, как звуки рубящей шашки, распаляли сердца степняков: "Защита - признак страха"; "Отважен тот, кто наносит удар"; "Мщение - это великий дар жизни"; "Пусть воспрянет дух ваш, пусть вскипит ваша ярость"; "Идущего к победе не достигают стрелы".
      "Кто пребывает в покое, когда Аттила сражается, тот уже похоронен" - эти слова были последними. "Сарын къоччакъ!" - прогремел наконец полководец, и его возглас* утонул в яростном "у-ра-а", что на языке кипчаков означает "бей", "рази".

      В одно мгновение все смешалось. Боевые кличи, блеск шашек и пыль, которая поднялась за ринувшимися всадниками; мир перевернулся. "Алла билэ! Алла билэ!" ("Бог с нами!" или "С Богом!") - боевой клич кипчаков, как гром, разливался над осиянными Каталаунскими полями: солнце теперь отражалось в кипчакских шашках. Небо смотрело на них.
      На этот раз битва с объединенной армией Европы закипела по-настоящему.
     Десятки тысяч трупов остались там. Степняки вернулись в свой лагерь глубокой ночью, усталые и довольные. Утром, пощадив римлян, Аттила дал уйти недобитой армии Аэция, что европейские историки расценили по-своему: они засчитали Аттиле поражение, а поверженному Аэцию - победу... Вот так "делают" историю, победу называя поражением.
     "Проигравший" тюркский царь, не зная, как через века будет расценена минувшая битва, двинул свое войско на Рим. Он, "разгромленный", прошел по городам Северной Италии, оставляя на их месте руины. Никого не щадил. В первую очередь карал изменников. Предательство - это высшее преступление в Дешт-и-Кипчаке. Прощали все, но только не предательство.
     На подступах к Риму выстроилась депутация императора во главе с папой римским Львом. На Амбулейском поле они умоляли Аттилу миром решить судьбу Империи. Папа римский даже встал на колени. Аттила был немногословен: желая унизить императора Валентиниана, он потребовал, чтобы привели его сестру Гонорию с причитающейся ей долей императорского имущества. И при всех взял ее.
     С тех пор Рим стал "Вечным городом", а Аттила с тяжелой добычей повернул домой, оставив за плечами опозоренную столицу Западной Европы.

ЧАСТЬ 2

     Запись битвы, как запись симфонии, она позволяет и через тысячу лет воспроизвести иные аккорды этой великой музыки жизни.
     Война, что любовь, что смерть, что песня, была и будет спутником человека. Понимая это, древние тюрки воспитывали молодежь по-своему. По-мужски. Например, юноше, не прошедшему армейскую закалку, запрещалось жениться. В Великой Степи особо уважали воинов и войны, по ним сверяли годы, с них начинали фамилии. Там неплохо умели оценить исход любого сражения.
Каталаунская битва, конечно, не была исключением.
     Почему же никого из европейских сочинителей не смутило, что "поверженный" Аттила камня на камне не оставил от Северной Италии, что только чудо (о котором будет сказано позже) спасло Рим от нового неминуемого разорения. А блестящий "победитель" сам привел свою сестру на поругание и просил пощады у "побежденного" Аттилы... И это называется ИСТОРИЕЙ?
     Люди из зараженных источников черпают знания. Потом они становятся памятью народа, передаются детям, и те уже стыдятся своих предков - кипчаков, перед которыми трепетала Европа и которых она же оболгала. Незаслуженно оболгала.
     Иордан пишет: под знаменами Аттилы стояло полмиллиона воинов. Допустим. Эта цифра позволяет провести необходимые расчеты и заявить, что в западных каганатах Дешт-и-Кипчака обитало до трех миллионов человек. Но в остальной Европе вряд ли проживало больше?!
     Выходит, каждый второй европеец имеет тюркские корни!.. И уже не знает об этом.
     Заметим, до IV века, то есть до прихода кипчаков, Центральная Европа пустовала. Римлян эти земли, как известно, не привлекали из-за климата, об их "унылом виде" говорил еще латинский историк Тацит. Поэтому интересы Римской империи редко уходили дальше берегов Средиземного моря.
     Значит, кипчаки были первопроходцами иных европейских краев. И первыми поселились там! Вот они, следы Великого переселения народов. Не могли исчезнуть, как не мог покоритель Европы - тюркский народ! - раствориться в небытии.
     Да, в угоду политике они поменяли имена, язык, веру, но избавиться от своих обычаев не сумели. Внешне измениться тоже не сумели: синеглазые, светловолосые, чуть скуластые - остались такими же, как предки. И обычное зеркало напомнит им былое. Генетическое послание прошлого проявляется не только во внешности, но и в характере, в физиологии людей.
     О чем это говорит? О том, что в Европе нет "этнической чистоты". Цельной ткани не найти ни в Германии, ни во Франции, ни в Италии, ни в Испании, ни в Англии - нигде! Как бы ни кичились своей "чистокровностью" немцы, англичане или французы, но современная Европа зачата тюркской плотью. Надо ли забывать об этом?
     Язык кипчаков еще недавно был понятен баварцам, австрийцам, саксонцам, англичанам, каталонцам, с колыбели они слышали его. Он был родным также для сербов и хорватов, для болгар, украинцев, казаков, венгров, чехов, поляков, шведов... А можно ли принять, например, савойцев и бургундов за французов, если в их жилах течет кровь тюрков? Тюркские ханы привели их в Галлию. Привели в V веке.
     Что поделать, люди забыли родной язык. Но зато не забыли традиции. Символ тюркской культуры - равносторонний крест - по-прежнему на их знаменах, тюркские символы по-прежнему прочитываются в их гербах и геральдических знаках. Не исчезли.
     Вот он, перст Божий! Вот нетронутые факты Истории.
     И святые места не забыты европейцами. В Южной Англии, например, в местечке Саттон-Ху известна группа курганов. Их отсыпали в VI веке. В чью честь? Это вопрос не для смышленых читателей. И вообще, откуда в Англии курганы, которых никогда не было у бриттов и кельтов, коренных жителей острова? Тоже лишний вопрос, если известно о Великом переселении народов и культуре тюрков...
     Живые следы Времени, они всюду в Европе.
     Не только на Британских островах. Они есть в Болгарии - и там курганы, и там кипчакская культура, которая вдруг стала "славянской". Так постановил один предатель. И - забыты булгарские ханы, которые были до этого предателя по имени Богур. Куда-то исчез и каганат Великая Булгария, который был тогда частью Дешт-и-Кипчака... Та же судьба хана Курбата и его улуса - тоже исчезли, став "хорватами", у которых курганы, древние храмы, в точности повторяющие тюркские, степные... Разве не ставит в тупик Венгрия и ее секели (секлеры), народ, говоривший на тюркском языке. "Секлеры" на древнетюркском означало "охраняющие", они были стражниками, воинами, как у русских казаки... Ранняя история Балкан не вызывает сомнений, как и слово "Балканы", по-тюркски это "горы, поросшие лесом".
     Не только на юге Европы встречаются тюркские топонимы.
     Незаметное станет заметным, надо лишь открыть глаза. Например, увидеть изготовление деревенского сыра во французской Савойе и удивиться. Это же наш, кумыкский сыр! В Великой Степи делали только такой. Национальная кухня... Она не меняется. И халву (чак-чак) они готовят точно по-нашему. И бешбармак (хинкал) не забыли, только называют его иначе, на свой французский манер...
     Национальная кухня - самый консервативный элемент культуры народа. Все можно забыть, даже свое имя и речь, но любимую еду, которой кормили в детстве, не забудешь. Ее вкус на кончике языка, он сопровождает тебя всю жизнь...
     Воистину все смешалось в Европе. Лишь следы былого остались. Имя этим следам - люди. Мы сами.
     "Чти отца своего и мать свою" - вот азы духовной культуры, принятой во всем мире и во все времена. С нее начинается человек в обществе. А все остальное потом. Потом политика, потом история, потом дискуссии. Сначала человек, почитающий свои корни, уважающий предков.
     Лишь он имеет право говорить от имени своего народа.

     Если взглянуть на географическую карту той далекой поры, когда "начинались" нынешние европейцы, то западный мир выглядел диковато. Европа ютилась на задворках цивилизованного мира. Ее культура кормилась тем, что попадало с Востока - колыбели мировой цивилизации.
Не случайно страны, имевшие связи с Междуречьем, Индией, могли претендовать на лидерство в рамках культурной Европы.
     Ближе других к цивилизованному Востоку была Древняя Греция, поэтому здесь зародилась европейская культура, вобравшая все лучшее, что было в обществе богатых восточных соседей. В дальнейшем Древний Рим, перехватив торговые пути на Средиземноморье, оттеснил греков от живительных восточных дорог.
     Именно на берегах Средиземного моря складывалась европейская ойкумена. Морской транспорт был ее кровеносной системой.
     В Греции, в Риме строили только суда, а не сухопутные средства передвижения. В глубинной, полудикой Европе не было сфер интересов у этих цивилизованных стран. Суда, и только они, приносили силу, раздвигали границы, связывали с другими странами. В результате росла мощь государства.
     Вот почему северные границы Древней Греции не уходили далеко от побережья Средиземного моря и прилегающих к нему морей. Римляне, правда, добились, чтобы "все дороги вели в Рим", но было этих "всех дорог" от силы две-три, по которым изредка проползали допотопные колымаги или шли караваны рабов.
     Европу символизировал парус, с колесом она не дружила.
     Так продолжалось до IV века, пока не пришли сюда с далекого Алтая кипчаки. Стоит особо подчеркнуть - пришли они не по морю, как "ходили" во всем остальном мире, а посуху! В Центральной Европе степь захватывает долину Дуная, там и поселились они, вернее, некоторая их часть.
     У них не было судов, но были великолепные брички. Запряженные парой или тройкой лошадей, брички наводнили нехоженое пространство Центральной Европы. Дороги им не требовались. Технически бричка - совершеннейшее изобретение той поры, ее конструкция легка, надежна, маневренна.
     О "дикости" кипчаков в исторической литературе написано очень много и почти ничего об их технической сноровке. Упущены любопытнейшие "мелочи", которые как раз и показывают способность степняков совершить то, что было не по силам другим народам.
Случайностей не было, речь шла о Великом переселении народов!
Вежи (крытые брички) позволяли путешествовать в любую погоду и на любые расстояния, они позволяли остановиться в любом приглянувшемся месте и до постройки дома наладить быт. Вот она откуда, подвижность степного народа, его фантастическая живучесть в суровой природе степи - дом на колесах! Ни одному народу такого не удавалось.
     Однако в умах непросвещенных европейцев все получило иную оценку: кочевники. Такой приговор вынесли степнякам.
     Собственно, почему "кочевники"? Зачем им кочевать по своей стране?
     Да, степняки проехали по степи и лесостепи тысячи километров, да, они научились готовить пищу в двигающейся веже или избушке (так называли теплую повозку), для этого придумали сумавар (который позже стал "русским самоваром"). Но венец-то всей этой долгой поездки - заселение континентальной Евразии. Как же не замечать очевидного?!
     Действительные кочевники, цыгане, до сих пор не заселили и пяди земли. Но кипчаки - это основательный народ, они передвигались в вежах, бричках, избушках, чтобы заселить новые земли. И это им удалось. Заселение как раз и состоит в том, чтобы прийти, остаться, пустить корни.
     Тогда почему бы не признать кочевниками и европейцев, которые заселяли Америку? Чем не кочевники? А разве иначе заселяли Австралию?.. Кстати, это были те же кипчаки. Возможно, они помнили былое.
     Неудачное слово "кочевник", что оно означает, не скажет никто.
     ...Дешт-и-Кипчак был первой в Европе страной, которая не зависела от морской погоды, там были свои законы и правила. Однако "кочевники", как ярлык, закрепилось за степным народом.
     А что говорили о "кочевниках" очевидцы? Те, кто был среди них и видел их?

     Сохранились записки византийского посланника Приска, побывавшего у Аттилы; они интересны тем, что в них "дух присутствия" автора, его ощущения. "Переехав через некоторые реки, - писал Приск, - мы прибыли в одно огромное селение, в котором был дворец Аттилы. Как уверяли нас, он был великолепнее всех дворцов, которые он имел в других местах. Он был построен из бревен и досок, искусно выглаженных, и обнесен деревянной оградой, более служащею к украшению оного, нежели к защите". Украшали царский дворец шатровые крыши, башни и башенки, которые возвышались, как стражи, над оградой, окружавшей дворец.
     Подобной архитектуры Европа не знала.
     Около царского дворца красовался терем царицы Креки, величественный и воздушный из-за своих узоров. Правда, ныне слово "терем" считается греческим, и это вдвойне странно после чтения Приска: греки впервые увидели терем у кипчаков, у Аттилы.
     Слово "терем" идет от другого тюркского слова "терек" - "дерево", иначе говоря, "дом, сооруженный из дерева", "деревянный дом". У археологов есть термин "срубная культура", в нем отражено, что примерно три с половиной тысячи лет назад появились первые в мире сооружения из бревен, искусно прилаженных одно к другому... Европеец Приск был поражен, увидев бревенчатые постройки.
     Археологи нашли предметы срубной культуры в захоронениях именно кипчаков, которые когда-то отправляли на тот свет человека вместе со своим "домом", домашней утварью, рабами, конем. Отсюда происхождение слова "домовина", отсюда и то, что крышка гроба покатая. Руины древних поселений, курганы сохранили следы именно срубных строений.
     Эти "деревянные" следы в степных и лесостепных зонах Европы - там и жили кипчаки. В других странах их нет... Все давно исследовано. И забыто!
     Курганы подтверждают слова Иордана, который первым сказал о границах Дешт-и-Кипчака. Его география очень конкретна: бассейн Дуная, Днестра, срединных и южных участков Днепра и Волги, Дона, Урала (Яика), а также степи Казахстана и Сибирь. Там встречаются такие захоронения. Слово "курган", между прочим, означало еще и "граница".
     Выходит, не только письменные документы могут свидетельствовать на суде Истории.
     Любопытно замечание переводчика, который работал с записками Приска. Он, русский человек, в сноске недоуменно отметил, что не понимает изумления византийца перед деревянной архитектурой дворца Аттилы. "Могли ли деревянные дома и колонны изумить посланника?" - вопрошает с недоверием переводчик. Могли, конечно. Он видел их впервые в жизни!
     Европа познакомилась с архитектурным стилем степняков-тюрков. И законно изумилась.
     В столице царя Аттилы едва ли не все дома были рубленые. Бревно прилаживалось к бревну. Построенный дом назывался либо "терем", если его возводили для знати, либо исб - для простых людей. Слово "исб" по-тюркски означает "теплое место" ("исси бина"), отсюда "изба" в русском языке.
     Изба могла быть четырехстенной - для небольшой семьи, обычно молодой, недавно отделившейся от родителей, или для самих стариков-родителей, которым спокойнее жить рядом с детьми. Поэтому у семьи было обычно два или три дома.
     Чаще же строили курени (аил). Тоже бревенчатая постройка, но в плане она восьмигранная. По площади курень намного больше избы. Вход в него уходил глубоко в землю, на метр-полтора, к нему вели земляные ступеньки. Углубляли постройку сознательно: чтобы в зимнее время, когда грунт промерзает, можно было оставаться на глинобитном полу и не ощущать неудобств. В избе же настилали пол из толстых досок, поэтому его и не требовалось углублять.
     Отапливались кипчакские жилища по-разному. В курене открытый очаг размещали в центре, в помещении обитало много народа и холода не было.
     Курень более древнее сооружение, ему, как полагают археологи, три с небольшим тысячи лет. Избы появились на Алтае позже. Тогда же придумали и новый очаг для них - печ. Это тоже тюркское слово, как и очаг.
     С веками форма печи менялась: на печи спали, в печи готовили пищу и даже парились. У хорошего хозяина было несколько печей. Одна в доме, другая, летняя, на улице, а третья - духовая - в пристройке, где пекли хлеб.
     В городе царя Аттилы изумленный Приск открывал для себя новое - новое на каждом шагу. Очень удивила византийского посланника баня, такой он никогда не видел. Гостя с дороги полагалось проводить в баню - отдохнуть, попариться. Белая баня, выложенная из камня, - единственное не деревянное сооружение в столице кипчаков.
     О бане желателен отдельный разговор. При всей своей простоте бани не так просты, как это кажется. Бани Древнего Египта, например, заметно отличались от китайских. А в Европе бани имели египетские традиции. На Востоке, в Сибири, - китайские. Суть отличия - европейцы мылись в теплой воде, температура которой могла быть различной. Для сибиряков же важна была не столько вода, сколько температура воздуха. Их баня была не водной, а воздушной.
     Так что в выражениях типа "русская баня", "русский терем", "русская печь", "русский самовар" угадывается поспешность и слабое знание истории этих предметов.
     Тюркский народ не весь умер, остались люди, которые хотят помнить былое. Растаскивать культурное наследие тюрков не к лицу другим народам, особенно претендующим на звание "великих". Это будет справедливо.

     А вот что писал Приск о "кровожадности" степняков: "После войны живут спокойно и беззаботно, каждый пользуется тем, что у него есть". Встретив в городе пленного грека и разговорившись с ним, Приск предложил ему вернуться, но грек, недавно освободившийся из рабства, отказался - среди кипчаков ему жилось лучше, чем в Византии.
     Согласитесь, мелкая подробность, а сколько информации несет она. Порой достаточно оброненной фразы, чтобы понять то, что долго скрывалось.
     Чтобы не навлечь упрек в предвзятости, вновь и вновь буду говорить словами Приска, видевшего кипчакские дома, разговаривавшего с их обитателями. Из записок видно, что тюркская архитектура не исчезла, сохранилась, ее идеи положены в основу готического стиля.
     Незадачливый грек, входя в терем, так и не понял, как можно вытесать бревна и уложить их, чтобы здание казалось круглым. А круглым оно не было. Терем царицы Креки лишь производил впечатление круглого, на самом же деле был восьмигранным. Это - традиция тюркской архитектуры, которая идет от куреня (аила).
     Резные наличники и ставни - как кружева над окнами; высокое крыльцо с резным навесом - все это было уже тогда. Вот Приск входит в покой царицы Креки:
     "Я прошел в дверь мимо стоящих тут варваров и застал Креку лежащей на мягкой постели. Пол был устлан сделанными из шерсти коврами, по которым ходили. Вокруг царицы стояло множество рабов; рабыни, сидя на полу против нее, испещряли разными красками полотняные покрывала, накладываемые в украшение на одежды варварок. Подошед к Креки, я приветствовал ее, подал ей подарки и вышел".
     В этой сцене, как и во всем повествовании Приска, не видно ничего дикого, истинно варварского, что по злой привычке приписывается кипчакам. Пожалуй, видно другое - детали быта, которые сохранились у потомков степняков и которые в силу новизны тоже привлекали внимание византийца.
     Полы выстланы коврами из шерсти, по которым ходили. Войлочные ковры традиционны для тюрков, они отличались от знакомых византийцу персидских ковров, поэтому он и отметил их. Судя по всему, войлок европейцы тогда не знали. Очень удивились они буркам, валяным сапогам и прочим мелочам, которые складывали быт кипчаков - народа с отличной от европейской культурой.
     Одно из наблюдений делает честь византийцу, он мог бы и не заметить, чем занимались рабыни. А если и заметил, то неплохо бы спросить о названии предмета. Это "гуни", ими до сих пор украшают одежды кипчакские женщины. Правда, сейчас эта важная деталь национального костюма называется "шаль" или "платок". И лишь гуцулы называют их по-прежнему, по-старинному - гуни. Гуни обычно делали с длинной бахромой, с кистями. Белые - для церкви, а пестрые - для праздников или повседневной жизни.
     Тоже традиция! Может быть, поэтому так красивы кипчакские женщины...
     Приск писал о людях Аттилы: "Они носят короткие суконные полукафтанья из некрашеной шерсти, которую прядут и ткут их жены, белые широкие шаровары и кожаную обувь, привязанную на подъеме ноги ремнями. В особенности же обращают внимание своим искренним ласковым обхождением и любовью к ближнему. Одежда их (женщин) весьма опрятна и ловко сделана, она состоит из исподницы и кофты темно-синего цвета, обшитых светлой каймой и без, белой рубахи, спущенной ниже юбки и убранной складками около шеи и рук с оборкою, похожею на кружева, девушки ходят с открытой головой, убирая себе волосы различными монетами. Все они носят серьги, запястья и кольца даже с трехлетнего возраста".
     Надо заметить, одежда "варваров" почти не изменилась за века, ее по-прежнему носят те народы, корни которых идут от степняков: украинцы, казаки, чуваши и другие.
     Рассказал Приск о покоях Аттилы, где видел полководца пирующим. Застольные традиции кипчаков тоже не изменились за века.
     "Когда возвратились мы в свой шатер, то к нам пришел отец Орестов и объявил нам, что Аттила приглашает нас обоих на пиршество". Здесь рассказ Приска прервем, чтобы привлечь внимание читателей к важному факту, который из него следует: при Аттиле был священнослужитель, отец Орестов. Он был духовником полководца.

     Отец Орестов зашел за гостями "по обычаю своей страны, дабы и мы помолились, прежде нежели сесть за стол", - отметил Приск в своих записках.
     Молитва, троекратное осенение крестным знамением, и лишь потом трапеза. Таковы были традиции в Дешт-и-Кипчаке в 450 году.
     Эту же традицию отмечал у кипчаков раньше историк Фавст Бузанд (в 30-е годы IV века). Он писал, что кипчаки принимали участие в христианизации народов Прикавказских степей. Его данные подтвердил другой средневековый историк, Моисей Хоренский. Разве из этих строк не видно, что Аттила и его соратники были людьми верующими? По крайней мере не равнодушными к духовным обрядам. Но более поздние историки уже не говорят об их духовной культуре, забыли, что Аттилу называли "Бичом Божьим"... "Ариане", "шаманисты", "поганые татары" - вот и все, что осталось тюркскому народу.
     ...Приск отмечал, что кипчаки молились, прежде чем сесть за стол и приступить к трапезе. С молитвы и троекратного крестного знамения начиналось любое застолье, любое важное дело.
     Как рассаживались за столом? Во главе восседал хозяин, по правую руку сидели особо почетные гости. "Старший сын его (Аттилы. - М. А.) сидел на краю его ложа, не близко от него, потупив глаза в землю из уважения к нему". По рангам полагалось и пить после произнесения тоста. Сначала подносил к губам чарку самый старший за столом, и все смотрели в его сторону, потом эстафета передавалась тому, кто моложе, и далее вниз по столу.
     "Когда все сели по порядку, - пишет Приск, - виночер-пец (шапа), подошед к Аттиле, поднес ему чашу с вином. Аттила взял ее и приветствовал того, который был первым по правую руку. Тот, кому была оказана честь приветствия, встал, ему не было позволено садиться прежде, пока Аттила не возвратит виночерпцу чаши, выпив вино и откушав. Когда он садился, присутствующие чтили его таким же образом, они принимали чаши и, приветствовав его, вкушали из них вино. При каждом из гостей состояло по одному виночерпцу".
     Так же приветствовали второго гостя и разом всех остальных.
     Палаты, где проходил пир, пахли свежим деревом. Вдоль стен стояли широкие лавки, рядом массивные дубовые столы. Ложе предводителя венчало помещение. К трону вело несколько ступенек; это почетное место называлось тверью, оно было закрыто тонкими занавесками.
     Разве не показательно: на рисунках киевских летописей запечатлены такие же "твери"? Других там и быть не могло!
     Кушанья подавались на серебряных блюдах. Вино - в золотых и серебряных чарках, и опять точно таких, как на рисунках киевских летописцев.
     Но сам предводитель, как подобает истинно великим, на пирах был скромен, пил из деревянной чарки (по-тюркски "чарон"), ел с деревянной тарелки и только вареное мясо. Из напитков подавали мед и каму - хмелящий напиток коричневатого цвета из проращенного ячменя или проса (уж не пиво ли или квас?).
     Никто не скажет, какие это напитки. Но у чувашей сохранилась та (древнейшая!) форма приглашения в гости. По любому поводу (будь то свадьба, встреча или просто так) чуваш скажет: "Приходите к нам пиво пить". А в пиве они знают толк, в каждом доме свой рецепт. И не знаешь, какой лучше... Выходит, при Приске Европа не пробовала даже пива? Похоже, и его принесли тюрки? Возможно. Любители пива (пивные страны) сохранились как раз среди европейских кипчаков, их география удивительно совпадает с географией Дешт-и-Кипчака.
     ...Потом над столом лились песни - обрядовые, которые вливаются в душу и хмелят ее.
     Без песни не было степняка и в V веке, и позже, и раньше. "После песней какой-то уродливый, выступив вперед, говорил речи странные, вздорные, не имеющие смысла, и заставлял всех смеяться"... А не отсюда ли, из желания подражать великому Аттиле, пришли позже во дворцы европейских королей шуты, которые развлекали гостей на балах? Которые говорили королям правду в глаза, и им, по их шутовству, все сходило с рук?
     Аттила смеялся над своим шутом вместе со всеми.

     Конечно, величие Аттилы было не в застольных состязаниях- в другом. Он и одевался скромно, не "по-царски". У великих правителей-кипчаков не было желания выделяться в среде соплеменников. Пышных, уродующих тело костюмов они не признавали. Цари одевались с присущей народу скромностью, а выделялись делами. За дела, за поступки уважали людей в Дешт-и-Кипчаке.
     Аттила показывал умеренность во всем. "Платье на нем было так же просто и не отличалось ничем иным, как только опрятностью. Ни висящий у него меч, ни снурки варварской обуви, ни узда его лошади не были украшены золотом, каменьями или чем-либо драгоценным, как то водится у других".
     Для кипчака с Дона, например, обязательной считалась папаха. Аристократы носили каракулевые папахи, свободные люди - папахи из овчины, а рабам папахи запрещались. Элемент национальной одежды! Летом папаху заменял картуз. Круглый год за спиной настоящего мужчины был башлык.
     На рисунках киевских летописей запечатлены кипчаки, их изогнутые шашки, с которыми они летели в бой и которые европейцы по незнанию называли мечами. Даже о прическах можно судить. Например, историк того времени Моисей Каганкатваци отметил обычай кипчаков не стричь волосы, а заплетать их в косички. Устремляясь в атаку, всадники распускали косички, и волосы, развевающиеся из-под шлема, наводили на противника ужас.
     ...Как же перемешали историю: письменные источники противоречивы и отрывочны, а на изучение археологических памятников влияют предрассудки, отрицающие культурное наследие степного народа... О чем говорить, если именно политики давали оценку тому, что находили археологи.
     В Государственном Эрмитаже или Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве на стендах не встретить экспонатов, которые относились бы к кипчакской культуре. Ничего нет. Даже упоминания о народе. Хотя, как выясняется, в запасниках музеев спрятаны целые коллекции произведений высокой художественной пробы, но их не экспонировали. Запрещалось! Они же из Степи.
     Пренебрежение к степной культуре зародилось не в России, Россия лишь приняла его как наследство. Показательны записки латинского автора Аммиана Марцеллина; там интересные сведения о кипчаках конца IV века, когда они появились в европейских степях "за Меотийским болотом" (Азовским морем).
     По словам Марцеллина, кипчаки отличались коренастым сложением, лица их безбородые, они "безобразные, похожие на скопцов". Как говорится, о вкусах не спорят.
     Конечно, европейцы мало знали о пришельцах. Иначе Марцеллин не назвал бы заломленную на голове папаху "кривой шапкой", а сапоги - "мягкой высокой обувью". Ни папах, ни сапог, ни даже брюк европейцы не видели и не знали их названий.
     "Все они, не имея ни определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивости образа жизни, - пишет Марцеллин, - кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых проводят жизнь. Кибитки с изогнутыми покрышками делаются из древесной коры. Придя в изобильное травою место, они располагают в виде круга свои кибитки и питаются по-звериному; истребив весь корм для скота, они снова везут, так сказать, свои города, расположенные на повозках. Гоня перед собой упряжных животных и стада, они пасут их; наибольшую заботу прилагают к уходу за лошадьми. Все, что по возрасту и полу непригодно для войны, держится около кибиток и занимается мирными делами".
     Удивительно - вызывающее неприязнь описание Марцеллина объективно!
     Как и то, что "молодежь, с раннего детства сроднившись с верховою ездою, считает позором ходить пешком". Кипчаки - конный народ, они "приросли к коням", воюют только на конях. Ребенка сажали на коня, а потом учили ходить.
     Но некоторым утверждениям Марцеллина нужен комментарий.
     Речь идет о конце IV века, тогда только-только свершилась битва за Дон, которую хан Акташ выиграл у алан. Поэтому заселение донских степей лишь начиналось, и первое время люди жили в кибитках, там рождались дети, которые вряд ли смогли бы ответить на вопрос: "Где твоя родина?"
     Люди выбирали пригодные места для новых станиц, городов, они присматривались к новой территории, которой суждено было стать их родиной. Новой Ана-Дол. Естественно, ни о каком земледелии не было и речи - рано. Такие важные дела с налета не делаются... Донские города и станицы имеют древнюю историю, с IV века начинается она!
     Наблюдения несведущего человека продемонстрировал латинский историк Марцеллин, что и любопытно. Этим ценны его записки. Получается, одно и то же событие может иметь разные оценки. И порой курьезные. Например, Марцеллин написал о кипчаках: они "едят по-звериному". А как это?
     Оказывается, европейцы в ту пору ели руками, они не знали столовых приборов, которыми пользовались степняки. Так кто же ел "по-звериному"? Вопрос открытый.
     Или другой пример из истории народов. Когда европейцы впервые попали на Дальний Восток, то были поражены уродством его желтокожих жителей. Капитан одного из судов так и написал в дневнике. А аборигены в своих историях сообщали уже об уродстве белокожих пришельцев, "от ужасного вида которых хотелось упасть в обморок".
     Подобные примеры (их очень много) убеждают: все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо. И у кипчака, и у грека, и у китайца существуют свои эталоны красоты, заданные образы. У жителей побережья свое видение мира, свое представление о прекрасном, у жителей гор - свое, у обитателей лесов - свое, так же как свое оно у степняка. Для него лучше степи нет ничего на свете.
     Вот почему историку сложно быть объективным в оценках другой жизни, вот почему лучше избегать оценок - чтобы не попасть впросак! Но как это сделать? Конечно, субъективен и автор этих строк - ровно настолько же, насколько субъективен был римлянин, искренне написавший об уродстве степняков.
     "Явно не красавец", - сказали бы и степняки о Марцеллине. И были бы правы. Например, император Юлиан (331-363) считался в Византии явным красавцем. Его густую бороду, как пеплом, покрывали вши... Бесспорно, красота - вещь очень неоднозначная.

     Сообщения Марцеллина об оружии кипчаков подтверждают находки археологов. Но не знаю, как тут обойтись без эмоций?
     Шашка, конечно, не нуждается в оценках, ее достоинство перед тяжелым мечом очевидно: всадник рубит быстрее, чем пеший соперник мечом. А чтобы удар шашкой был резче, придумали стремена - опору для ног.
     Любимым оружием у кипчаков был лук. Степняки стреляли великолепно. Луки различались по форме и по размеру. Воин сам прилаживал оружие "под свою руку". Обильную пищу для исследований дают наконечники стрел, они тоже были разнообразными: с трехлопастными головками, гарпунного типа, "свистящие" - с отверстием сбоку.
     Лук степняка вошел в историю мирового оружия как "лук тюркского типа". Это - тяжелый лук, по европейскому наименованию. До полутора метров его размер. Чтобы выстрелить, требовалась сила. Зато стрела пробивала бронзовые доспехи неприятеля как яичную скорлупу... А тут как обойтись без эмоций? Не знаю.
     Вооружение, приемы боя, атаки и отступления - вечная тема в изучении степной культуры. Постоянные войны, с которыми сроднился народ, требовали нового вооружения, и умелые кипчакские ремесленники не сидели без дела.
     В Дешт-и-Кипчаке имелись города, куда запрещали приезжать иностранцам. Один из них, нынешняя Тула, назывался Толу (по-тюркски "полный", "колчан, набитый стрелами") или Толум (вооружение), в нем с V века жили кузнецы-оружейники. Город возник в районе реки Оки, там, где обнаружили железную руду. Такой же город был около нынешнего Белгорода. Существовали и другие, потому что кузнечное ремесло шло с Алтая вместе с тюрками по всей Евразии.
     Мудрые правители были у кипчаков, прозорливые. Они создали сильную страну, с которой в IV веке познакомился европейский мир. Были в той стране будни и праздники, о которых европейцы не слыхивали.
     Аттила, например, любил устраивать царские охоты, на них приглашались избранные, а участвовали - единицы. Охотились на конях. Медведей, кабанов, оленей били на скаку булавами или секирами. Собак на такой охоте не признавали - нечистое животное. Но больше всего поразила европейцев соколиная охота.
     Сок-кол - по-тюркски "навести руку", беркут - "принеси добычу". "Навещающие руку" птицы на глазах удивленных греков творили чудеса. Тонким своим чутьем они выискивали уток, журавлей, поднимали их и накрывали влет. А потом возвращались на добрую руку хозяина.
     А разве не заставляла содрогнуться слабонервных любимая забава кипчаков - медвежий бой? На огороженное место выпускали дикого медведя, и к нему выходил удалец с ножом в руке или рогатиной. В мгновение броска требовалось осадить зверя железом. Одним ударом, в самое сердце, чтобы собравшийся народ смог приветствовать победителя.
     Так закалялись кипчакские воины! Так они забавляли себя.
     За великую честь почиталось участие в кулачном бою, не каждого допускали к этой забаве. Бились себе в утеху. Начинали бой мальчишки, до первой крови. За ними сходились парни постарше, парами или стенка на стенку. И лишь потом, согревшись зрелищем, поднимались истинные бойцы. Упаси Бог, если кто-то нарушит священные правила кулачного боя, - не тешить ему больше себя никогда. За это и убить могли тут же, на месте.
     Может быть, и не стоило бы столь подробно описывать быт царя Аттилы и его окружения, если бы читателю были известны хоть какие-то подробности о нем.
     Пусть сегодняшние кипчаки видят и знают: не "дикарями-кочевниками" были их предки. Кочевниками были другие, те, которые позже вычеркнули степняков не только из истории России, но и из их же собственной истории.
     Вот и стала Степь "проходным двором", сборищем дикарей и уголовников.

     Аттила олицетворял собою Дешт-и-Кипчак, он тоже погиб из-за излишней доверчивости.
     Кто была та красавица по имени Ильдико, на которую положил взгляд любвеобильный Аттила? Либо красавицу подослали римляне, либо действительно на все воля Неба. Словом, полководец в 453 году влюбился. А любовь не бывает без пира, без сладкой ночи.
     Вот что пишет по этому поводу Иордан: "Ослабевший на свадьбе от великого ею наслаждения... он лежал, плавая в крови, которая обыкновенно шла у него из ноздрей, но теперь была задержана в своем обычном ходе и, изливаясь по смертоносному пути через горло, задушила его. Так опьянение принесло постыдный конец прославленному в войнах королю".
     Сколько радости принесла смерть Аттилы врагам! Каждая буква Иордана дышит счастьем. А императору Маркиану в далеком Константинополе явилось в ту трагическую ночь видение. Император якобы увидел во сне сломанный лук Аттилы... Удивительные бывают стечения обстоятельств! Но, зная о прежних попытках покушения на Аттилу, в них почему-то не верится.
     Законное сомнение. Иордан не сумел или не пожелал скрыть всеобщего ликования: "Настолько страшен был Аттила для великих империй, что смерть его была явлена свыше взамен дара царствующим...". Жестокое признание - читается через зеркало. Аттилу боялись, и даже трагедию его восприняли как дар.
     От горя люди Дешт-и-Кипчака обезумели, нелепая смерть вождя подкосила их. По обычаю мужчины стали отрезать себе клоки волос и делать на лице глубокие надрезы. Умер великий воин! Его полагалось оплакивать не слезами, а кровью.
     Степь утонула в трауре. В поле разбили шатер, куда поместили останки ушедшего полководца. Отборнейшие всадники день и ночь кружили вокруг шатра, отдавая дань памяти великому царю. Женщины на обряд оплакивания не допускались, их слезы и вопли могли потревожить сон воина.
После кровавого оплакивания началась "страва" (тризна), грандиозное пиршество. Это было фантастическое зрелище: похоронная скорбь смешалась с безумным ликованием.
     Пышность обряда поразительна: умирая, царь должен видеть, что благополучие, оставленное им народу, не закончилось, счастливая жизнь продолжается.
     Глубокой ночью тело предали земле. Останки положили в три гроба: первый - из золота, второй - из серебра, третий - из крепкого железа. Сюда же положили оружие, добытое в битвах с врагами, его фалеры (ордена) и украшения, которые Аттила не носил при жизни, но которые могли понадобиться ему на том свете.
     Чтобы предотвратить мародерство, всех, кто знал место захоронения, убили, едва те вернулись, и они спокойно ушли в мир иной к своему повелителю.

     Еще не закончился траур, как Рим и Константинополь спровоцировали междоусобицы. Оказывается, переизбыток наследников обременяет царство куда больше, чем их недостаток. У Аттилы было сто восемьдесят четыре сына, девочек не считали. И когда погиб старший сын Эллак, единственный наследник, римские и византийские войска знали, что делать дальше.
     Все. Кипчакский полководец, великий царь Аттила, наводивший ужас на все империи Европы, ушел из этой жизни. Казалось бы, можно ставить точку в его биографии.
     Однако - рано! Осталось наследство Аттилы: его победы, его место в истории Европы. Где ж тут быть покою...
     В 1858 году в России вышла книга с выразительным названием "Аттила и Русь IV-V веков". Ее автор, профессор А. Ф. Вельтман, глазом не моргнув, на двухстах с лишним страницах утверждал, что Аттила... был русским. А Дешт-и-Кипчак - Русью. Это не шутка. Такая книга есть. Ее идею повторили другие русские историки. И даже солнце не поблекло над Россией.
     Нет, что бы ни говорили, а история России - загадка для ума. Великая загадка.

	Мурад Аджи ПОЛЫНЬ ПОЛОВЕЦКОГО ПОЛЯ От автора Открытие самого себя ПОЛЫНЬ ПОЛОВЕЦКОГО ПОЛЯ Степные корни России Что же такое — «русский»? Что надо отцам «славяно-русов»? Кто они, святые Кирилл и Мефодий? Туман крещения Руси Переписывание истории «Конкретных свидетельств ничтожно мало» Кипчакский Киев Окна в исчезнувший мир Степь кипчаков Мир Великой Степи Вечное Синее Небо — Тенгри Религия и власть Дешт-и-Кипчак — забытая страна МЫ — ИЗ РОДА ПОЛОВЕЦКОГО Любо, терцы! Карачаевцы Христиане из прошлого Вместо заключения — несколько слов об использованной литературе ПРИЛОЖЕНИЕ АДАТЫ КУМЫКОВ Источники записей Адаты при убийствах Адаты при ранениях Адаты при похищении девушек Адаты при изнасиловании и прелюбодеянии Адаты, относящиеся к воровству Адаты по оказанию уважения и почета друг к другу Адаты, когда прибыл гость Отношение жен к мужьям Отношение отцов к детям Отношение сыновей к отцу