Куда приплыл ковчег Ноя?

Мурад Аджи

    Предложение Васифа Талыбова мне показалось случайным, он, глава Нахичеванского края, приглашал в экспедицию "Ной-2005". Звучало заманчиво, но скучновато: это все равно, что отправляться искать следы ковра-самолета или сапог-скороходов. Да найдешь ли их в Азербайджане, если следы Ноя давно нашли в Армении? Имя пророка в моем сознании, как у большинства людей, было связано с Араратом, где якобы обнаружены остатки судна, говорят, один его фрагмент хранится среди реликвий Армянской церкви. Горячие головы, кажется, убедили общественность в том, что Ной армянин... Лезть в политику мне не хотелось, и я отказался.
    Но, поразмыслив, изменил мнение. Легенда легендой, а очень уж живуча она, значит, что-то в ней есть. Ясно, легенда о потопе, вошедшая в Библию и Коран, несет в себе какую-то очень важную, скрытую, недоступную нам информацию, ее исток забыт, но образы-то сохранились - значит, их, как буквы на странице книги Времени, можно прочитать!.. Мой интерес к теме рос.
    Действительно, лишь ребенок поверит в натуралистическую реальность легенды. Откуда было взяться воде, чтобы залить всю сушу? И куда потом делась та вода? Как Ной собирал "каждой твари по паре" и чем кормил их, если корм и все твари были под водой? Вопросы рождались сами собой. Словом, я внезапно почувствовал, что не могу не принять предложение нахичеванского лидера, но с одним условием - без политики. Мне обещали карт-бланш.
    Оказывается, к прочтению легенды о всемирном потопе я шел много лет, и нахичеванцы почувствовали это после знакомства с моими книгами раньше меня самого, оттого приглашали в экспедицию, которую организовали местное отделение Национальной Академии наук Азербайджана и Нахичеванский Государственный университет. Словом, отступать некуда, и я поехал покупать билет на самолет.

    …Город Нахичевань удивительный, буквально дышит историей, это бросается в глаза, он пропитан прошлым, а имя Ноя здесь на самом виду, но его запрещали замечать, такова была установка Москвы, которая почти два века, с 1813 года, определяла научную мысль Азербайджана. Достаточно сказать, что название города переводится как "пристанище Ноя" или "место, где объявился Ной". Топониму, по самой скромной мерке, более двух с половиной тысяч лет, а люди обжили это место и того раньше - три с половиной тысячи лет назад.
    До советских времен здесь была могила Ноя, целый пантеон, который за века посетили миллионы паломников, но его взорвали, когда Москва боролась "с пережитками прошлого" - людьми и памятниками. Теперь о могиле говорят лишь картины, чудом уцелевшие после коммунистического террора, сами люди плохо помнят о ней, потому что воспитано поколение, для которого история лишь предмет школьной программы. Или - объект политики. Не более.
    А о Нахичевани (Нуксуане) упоминал древнегреческий ученый Клавдий Птолемей, упоминал как о земле Ноя, или Нуха (так было принято на Востоке произносить имя пророка). По преданию, Ной остался жить здесь, он открыл соляные копи, которые поныне несут славу городу. О пророке говорят и названия окрестной горы - Гора Ноя, и селение Ной, где в курганах похоронены его потомки. Есть там гора Гямигая, Гора-ковчег, к которой "пристало" судно Ноя... Все эти сведения очень и очень интересные, но о них дальше Нахичевани не знают.
Кто-то утаивал их, утверждая свою точку зрения на легенду о Ное.
    Однако времена меняются, Азербайджан стал независимым, ему правда о себе самом важнее, чем экономическое процветание, ибо сегодня просыпается память народа, рождается дух молодого государства, входящего в мировое сообщество. Свободные люди должны иметь правдивую биографию, а не ту, что придумали им. Таково условие независимости. История становится в Азербайджане идеологическим ресурсом, который дороже нефти, дороже всего золота мира, потому что он и есть свобода. Этим я объясняю интерес нынешней власти к прошлому. Страна вспоминает себя! Значит, у нее будет будущее.
    Не стану описывать впечатления, которые оставил Нахичеванский край, то особый разговор, надо выждать, чтобы улеглись чувства, рожденные экспедицией, ее итогом. Впечатления, как вино, должны настояться. Когда-нибудь напишу книгу, если будет на то воля Неба. Сейчас же, "по горячим следам", замечу, после вялого московского лета здешняя жара не сразу пришлась по душе, равно как и ход экспедиции - надо было втянуться в походную жизнь, ближе познакомиться с коллегами, а это с возрастом делать все труднее.
    Ведь кто-то в экспедиции по примеру армянских археологов нацелился искать материальные находки, а их даже близко быть не должно. Найти обломки того судна нельзя, за тысячелетия они истлели бы в прах, если и были наяву. Пришлось мягко напоминать, мы едем искать не следы потопа, не остов мифического ковчега, Ной интересен нам в первую очередь как страница тюркской истории. Именно тюркской, потому что легенда о потопе родилась на Древнем Алтае, отсюда она пришла в мир. Сначала в Северную Индию, потом на Средний и Ближний Восток. В Закавказье.
    Об алтайских ее корнях поведали русские священники С. Ландышев и В. Вербицкий, которые в XIX веке насильно проводили христианизацию на Алтае. Можно лишь догадываться, каково было их удивление, когда они услышали от "диких" аборигенов о всемирном потопе, о сотворении планеты, о вечной душе человека. Алтайские тюрки уверенно пересказывали сюжеты Библии и Корана, книг, которых не знали, но пересказывали, потому что исповедовали религию, которая предшествовала и христианству, и исламу. То была древняя тюркская религия, с нее человечество начало познание образа Бога Небесного! С веры в Тенгри (Вечное Синее Небо).
    В книге В. И. Вербицкого "Алтайские инородцы" я прочитал пересказ, возможно, самого раннего текста легенды о потопе. Впрочем, о нем говорят и легенды Древней Индии, куда в первом тысячелетии до новой эры пришли тюркские орды, начавшие Великое переселение... Выходит, маршрут Ноя это пути миграции древних тюрков, их культуры? - подумал я.
    Звучит неожиданно, но легенда о всемирном потопе связана с Великим переселением народов и распространением религии Тенгри. То есть с верой в Бога Небесного. Ной первым из людей принял единобожие, то есть стал тюрком, отсюда бессмертие его деяния. Значит, "тюрк" тогда был еще не этнический термин, а культурный, точнее духовный. В том, с моей точки зрения, скрыт тайный смысл легенды. И лучше он виден как раз в алтайском ее варианте.
    Я знал, что принятие веры Тенгри у древних тюрков сопровождал обряд ары-алкын - полное погружение в воду. Обряд до сих пор не забыт в иных селах Сибири, на прародине тюрков. К слову, крещение водой перешло потом в христианство, омовение присутствует у мусульман, которые, как и христиане, в средневековье по-своему развили каноны религии Тенгри у себя в исламе. Как видим, ничто не проходит бесследно, культура не исчезает, а лишь развивается, получая новые формы и новые традиции, о том я рассказал в своих книгах.
    Омовение языческой планеты, которая принимала веру в Бога Небесного, и символизирует всемирный потоп.
     Это - явный литературный образ, наполненный глубоким философским смыслом, но понять его без знания тюркской истории невозможно. Взять хотя бы название горы Арарат - Агры даг, оно скажет о многом. В нем читается память о древнем обряде ары-алкын (арыг-алкын). На древнетюркском языке "арыг" означало "чистый", "святой", "праведный", поэтому-то столько легенд об этой удивительной горе в народном эпосе тюрков.
     Закавказье не единственное место на планете, где "побывал" пророк Ной. И доказательства, разумеется, не только в топонимике и народном эпосе. Спор о ковчеге и о горе, к которой он пристал, начался, наверное, при жизни Ноя, такие уж мы, тюрки, любители споров и опровержений. Например, южные алтайцы указывали мне на гору со сходным названием близ реки Чемала, где якобы уцелели обломки ковчега. Северные алтайцы утверждали, нет, ковчег у них, на снежной вершине Улудаг, там видели (разумеется, очами воображения!) огромные гвозди от него. У казахов своя версия события, у хакасов - своя… Что тут сказать? Картина знакома. Как в Закавказье. Не зная сути, мы любим громко поспорить. И чтобы до хрипоты.
    Взять, к примеру, пассажиров ковчега, чем не предмет спора? Для кого-то это просто животные, для меня - тотемы тюркских родов, ведь каждый наш род в древности имел защитника в образе животного. Из алтайского варианта легенды следует как раз это: на палубу Ной вошел "со своим семейством и друзьями", потом к ним пришли животные. Но какие? Те, что красовались на тотемных знаменах. Там не было слонов, белых медведей или бегемотов, там были только "свои" звери и птицы.
    Конечно, принятие новой веры - шаг рискованный, он сродни плаванию в бушующем океане, когда не знаешь, к какому берегу принесет. Не всем риск был по душе. Первым отказался от Бога род ворона, Ной выпустил эту птицу с ковчега, и та полетела клевать падаль. Потом ковчег покинули ворона и сорока, и они предпочли вернуться к прежней жизни. Голубь первым показал Ною свою преданность. Видимо, поэтому до сих пор он в почете у тюрков, ибо Ной велел ему: "Ты мой верный слуга, благословляю тебя до скончания века жить вместе с моими потомками"... Никогда прежде я не понимал, почему от стаи летящих голубей оживает небо, почему радость щемит сердце, оказывается, всему есть причины, даже радости, при которой оживает память.
    Еще деталь, которую нельзя не отметить, после легендарного "плавания" (то есть после обряда ары-алкын) Ной сменил имя, его стали звать Яячи-хан, или Хан-Творец. И сыновья его сменили свои языческие имена на благородные. Соозун-уулу стал Таулье, Сар-уулу - Шаулье и Балыке - Тирле. У них были теперь тюркские имена и тюркская вера. Впервые в истории! К слову, не их ли могилы остались в Нахичевани, около селения Ной?
    Много новых штрихов получил тюркский быт, много традиций началось у нас тогда. Например, Ной велел отмечать сорок дней после смерти человека, потому что сорок дней продолжалось "плавание" самого Ноя. Таково время пути в мир иной! Люди должны были очищать жилище, к постели умершего привязывать петуха, с тех пор петухов приносили в жертву и редко употребляли в пищу... Или - прежде бытовало поверье, что умерший уводит с собой скот в страну мертвых. Чтобы впредь не случалось той беды, Ной повелел приносить весной в жертву ему белую овцу. Причем приносить на самой высокой горе... С принятием ислама эта традиция, как известно, не забылась, но приняла иной, удобный исламу подтекст.
    Так что маршрут нашей экспедиции был нацелен на гору Гямигая не случайно. Эта гора самая высокая на Малом Кавказе, ее высота около четырех тысяч метров, здесь, по моему мнению, и надо искать следы древних тюрков в Закавказье. Здесь тайные знаки их присутствия.
     Правда, гора, которая может поведать тюркологу многое, находится на нынешней границе Азербайджана с Арменией, что требует соблюдения осторожности, в нынешней неспокойной военной обстановке там надо быть начеку. Наша экспедиция была не так проста, как это покажется. Мало было подняться на самую высокую гору, найти реликвии, важно было не стать мишенью снайпера, укрывшегося на противоположном склоне. На войне же, как на войне.
    Естественно, Гямигая интересовала нас в первую очередь тем, что по народному поверью к ней "пристал" ковчег Ноя. Это древнее утверждение не противоречит здравому смыслу, наоборот, следует ему. Там, на горе, есть камни, на которых сохранились высеченные рисунки той, ноевой поры, но они стали предметом исследования ученых недавно. В советские времена их "не замечали", а сюжеты здесь говорят сами за себя.
    Однако я выделил бы не рисунки, а вишапы, большие каменные изваяния баранов, рыб, змей, которые встретил не на горе, а в самой Нахичевани. Вот они, отвечающие на вопросы Времени, вот бесспорные доказательства. Такие скульптуры археологи встречали только в местах обитания древних тюрков, много их видел на Алтае, в Хакасии. Эти уникальные знаки, хоть и грубоватой наружности, наши предки называли "башапа", что в переводе на современный язык означает "начало". Вернее, "отец начала", "отец истока" или "отец всего".
     То - знак раздела новых земель. Ведь баран у тюрка считался символом достатка и благополучия, наш предок первым одомашнил это животное. На боках каменных баранов легко разглядеть тотемные знаки - тамги, они разные и одинаковые, будто сделаны одной рукой, по одним правилам. Другие народы не отмечали свои земли такими оригинальными скульптурами, у них просто не было инструмента, чтобы сотворить это чудо из гранита.
     И все-таки закавказские вишапы отличаются от алтайских, не формой, нет, историей. Их появление на Среднем Востоке (куда относят и Закавказье) связано с царем Ажи-Дахаком, это он повелел создать те скульптуры. Он делил новую землю! Отсюда еще один легендарный образ на рисунках Гямигая - образ Змея, Дракона. Он и на вишапах, и на скалах. Раз в семь лет здесь, на вершине, проходил сабантуй, собирались люди, которым покровительствовал этот иноземный царь, являвшийся сюда в образе Змея, так утверждает легенда.
     А известно, на Древнем Алтае Змей считался праотцем тюрков, ему люди отдавали особый почет и уважение: у предков он был знаком дома, знаком Родины... К сожалению, нахичеванцы об этом давно забыли.
     С ужасом слушал я рассказ, как некие умники-ученые пустили слух, будто внутри вишапа спрятано золото. Нашлись умельцы, которые стали искать и разбивать уникальнейшие памятники в поисках легкой добычи. Кому выгодна эта ложь? Судить не мне, но так теряли мы прошлое в болоте собственного невежества: когда люди не помнят себя, их легко спровоцировать на любую нелепость. Этим и пользовались враги тюркского мира.
     Вот почему в горах теперь не встретишь вишапа. Он - редкость. Власти Нахичевани специально придумали музей под открытым небом в центре города, чтобы спасти бесценные реликвии от современных варваров, другого способа не было. Уцелевшие скульптуры свозили из самых удаленных уголков края. Слава Всевышнему, хоть что-то уцелело.

     …В гору Гямигая мы поднимались на вездеходе, поднимались, сколько позволила дорога, у альпийских лугов она кончалась. Мы поставили лагерь, и дальше шли пешком, вдыхая ароматы летнего высокогорья. Природа здесь сурова и очень чиста, лето приходит на три-четыре недели, даже в июле может выпасть снег. Собственно, снег тут всегда, по распадкам не тает в самый жаркий день.    И море цветов, буйство запахов, красок. Волшебное высокогорье, чарующая красота.
     Я понял это, когда увидел базальтовые глыбы, они хранили послания предков - наскальные рисунки. Признаюсь, даже вздрогнул от счастья, вдруг упавшего на меня. Перед нами лежало Время, прочерченное в камне. Конечно, не первый раз видел подобное, такие рисунки хранят скалы Алтая, Хакасии, Якутии, Казахстана. И перед каждым из них я стоял завороженный, как ребенок, спокойным в древних галереях искусства оставаться трудно.
    Художники, которые поднялись на Гямигая на две с половиной тысячи лет раньше нас, изобразили оленей, горных козлов, змей, сцены охоты, сцены быта, оставили пока не вполне понятные ритуальные символы. Около полутора тысяч рисунков исследовано азербайджанскими учеными, о том выпущены статьи и монографии, работа проделана большая. Правда, нигде не встретил даже намека на пару вопросов, которые нельзя не задать, побывав на Гямигая.
    Первый - почему художники поднимались именно сюда, а не куда-то еще? Или, чем привлекли их эти камни? И второй - как, каким инструментом ваяли древнее искусство? Вопросы не простые, хотя и звучат просто.
    Бытующее мнение о городе или крепости на Гамигая, по-моему, лишено смысла. О каком городе речь, если сюда нет дорог? Если зима здесь десять месяцев в году? Если внизу богатая, щедрая для проживания долина? По-моему, мнение о городе высказали люди, слабо знакомые с историей тюрков, у них получился типичный советский стереотип - утверждение без доказательства.
     А тюрки выбирали самые высокие горы сознательно - там человек ближе к Небу, к Тенгри. Сюда они приходили в особые минуты. Приходили в белых одеждах, чтобы по завету Ноя принести жертву, помянуть сородичей, ушедших в мир иной, если понадобится, помочь им или, наоборот, просить их о помощи... То была площадка общения двух миров - прошлого и настоящего.
    По преданию, душа тюрка после его смерти не умирает, а превращается в снежинку, она опускается на вершину горы ожидать Высшего Суда. Отсюда белый цвет траура, который был у наших предков. То цвет чистоты и памяти. На вершину горы люди приходили с сокровенной просьбой, они просили Его отпустить грехи усопшему и не быть очень строгим. Потом складывали из камней обо - гурий. Два-три камушка ставили один на другой. На всякий случай, как напоминание о своей просьбе.
А еще там, на вершине, хоронили праведников, совершивших подвиг во имя Бога Небесного...
    Экспедиция убедила меня, Гямигая с ее забытыми символами была местом паломничества. Святым местом. Да, она напоминает корабль, но то - корабль памяти. Чтобы увидеть его, требуется чистая душа. И немалое воображение... Когда я смотрел на гору ночью, в полнолуние, то был сражен строгостью пейзажа, открывшегося в серебряном свете. Конечно, гора могла казаться причаленным судном, потому что в прошлом из нее выступали три черные скалы - мощные базальтовые столбы, точно такие же, как на Оби (Оба), на Енисее (Анасу), на Лене (Илин) и других местах Древнего Алтая.
К скалам, напоминающим далекую Родину, Ной "привязал" свой ковчег.
     Потом землетрясение разрушило "причал", оставив груды обломков, грядой сползающих вниз, и камни, опять же знак памяти, привлекли древних художников. Лишь на черных базальтовых камнях встречаются рисунки, эти камни тяжелые, кажутся натертыми маслом или лаком, они очень отличаются от других. По оценкам геологов в них много железа.
Не исключено, первые рисунки были на еще не разрушенных скалах. Но их пока не нашли...
    Ответ на второй "простой" вопрос таит, как мне кажется, другие нюансы истории. И в них читается Время, показывающее, когда появились рисунки на Гямигая. И оно связано с приходом на Кавказ тюркской культуры, которую, как известно, кроме веры в Бога Небесного, отличало железо. Именно железо! Орудия труда наших предков были из него, в то время как весь остальной мир довольствовался медью и бронзой. Железо всюду считали редкостью, ценили выше золота, а у нас оно было обычным рабочим металлом.
    Сомневающимся в моих словах советую взять медный гвоздь и вырезать им на базальтовой скале хотя бы одну букву. Или рисунок. Даже царапины не получится - медь мягче базальта. Значит, древних художников отличал не только вкус, но и что-то еще, например, стальные долота и молотки. Иначе их наскальное искусство было бы просто не возможно.
     Сталь, булат на Кавказе и есть приход новой культуры, приход Ноя. Тогда Закавказье стало "пристанищем вишапов", как говорит легенда. Здесь, по-моему, все четко, в середине первого тысячелетия до новой эры археологи фиксируют массовое появление железных изделий. Почему? Да потому что в советские времена никто и никогда не задавал этого вопроса, который связан с приходом тюрков! Сейчас другие времена... Отлично понимаю, эти мои выводы вызовут протест ученых старой школы. Что ж? Будем спорить, чтобы сообща прийти к Истине, от которой нас так долго и умело уводили.
     Еще одним знаком ноевых перемен были храмы, и они штрих Великого переселения народов. Их восьмигранные стены, шатровые купола стали частью пейзажа Нахичевани. Прежде в храмах справляли тенгрианский обряд, но потом, после принятия ислама, к ним пристроили мечети: соседство старого и нового не противоречило Единобожию (ислам, как известно, развил идею Бога Единого). Это я видел в реставрируемом религиозном комплексе около крепости Алинджа. Да и в самой Нахичевани.
    А первый храм здесь создал сам Всевышний - пещеру Асхабу-Каф, ей, видимо, и посвящены строки 18 суры Корана. Символично, знаком светского знания в суре выступает вишап - рыба (аят 60 (61)). Вход сюда, в пещеру, людям указал огромный железный метеорит, когда-то прочертивший небо, теперь он хранится на постаменте... Я осторожно коснулся метеорита, но ощутил не холод металла, а неистощимую силу веры в Тенгри, в наше Вечное Синее Небо, которое делало когда-то народы тюрками.
    Пещера скрыта в расщелине горы, ее вход ориентирован на юг, чем, возможно, она и привлекла предков. Привлекла, разумеется, не ориентацией, а чудом, творимым в день Богоявления. В двадцатые числа декабря, в праздник рождества Тенгри, солнце в полдень освещает самый дальний зал пещеры. Этот зал отличает купольный потолок, усиливающий звуки, здесь читали молитвы, вели проповеди. Место интересно еще и тем, что с потолка время от времени на головы собравшихся падают мельчайшие капли - слезы милосердной Умай. И тому человеку способствует удача и ее заступничество.
     Возможно, пещера была прибежищем монахов, что в традиции религии Тенгри. На это указывает другая легенда, о молодых людях, которые проспали здесь триста лет, не заметив как. Эта легенда, не прочитанная до конца, есть в иудаизме, в христианстве, в исламе, но там местоположение пещеры не нахичеванское. Почему? Ответ, по-моему, понятен: мир, принимая       плоды тюркской культуры, переиначивал их на свой лад. Так было всегда. И везде.
     К сожалению (или, наоборот, к счастью?), пещеру Асхабу-Каф, как и всю тюркскую культуру, долго запрещали исследовать, и она хранит первозданную чистоту. Таков Нахичеванский край, который когда-нибудь назовут вторым Алтаем, неоткрытые клады культурного наследия здесь повсюду. Они тайно манят к себе тюрков, каждый день сюда приезжают паломники из Турции, Ирана, самого Азербайджана. Приезжают по примеру отцов и дедов.
     Поразительно, кто-то из них оставляет на уступах стен пещеры Асхабу-Каф обо, смысла которого не понимает, но поступает, как ему велит древняя тюркская традиция. Камушки, поставленные один на другой, там всюду. Тем и сильна народная память, завещанное предками не исчезает, а лишь забывается. На время или навсегда.
     В этой истине, причем с неожиданной стороны, я лишний раз убедился в Нахичевани, которая в силу невежества людей стала осажденной крепостью, а Карабах, часть Азербайджана, - оккупированной территорией... Не хотел лезть в политику, но без нее уже нельзя. Чувствую, вызову негодование, потому что касаюсь болевой точки, но с выводом, к которому пришел после экспедиции, не могу не поделиться с читателем.
     Почему на Ноев ковчег так настойчиво претендует Армения? Без ответа на этот вопрос мой очерк явно будет не полным.
     Хочет кто-то или нет, но армяне на историю имеют те же права, что мы, тюрки. Это бесспорно. Но виноваты ли они в своих дерзких претензиях на нашу историю? Нет. Потому что в части армян (в немалой их части!) дремлет та же генетическая память, те же корни, что и в нас. Увы, это так. Речь идет о миллионах человек. Говорю с полной ответственностью за каждое свое слово, отвечать буду головой.
     Но задумайтесь. Когда в Закавказье в VII веке пришел ислам, не все приняли его, иные тюрки, последователи Тенгри обратились к Армянской церкви, которая хранила традиции нашего духовного института! Обращаясь к Всевышнему, там говорили Тенгри, а не Христос, богослужение вели только на тюркском языке. То была не христианская Церковь.
     Армяне сами признают, что веру они приняли от тюрков, "от гуннов" записано в истории их Церкви. Тюрки построили им первых храмы. Армянские епископы Кардост и Макар годами в IV веке учились у нашего духовенства, переписывали священные книги для своей Церкви. Тюркский язык и тюркские книги считались во всем мире божественными... Это же было! О том я рассказал в книге "Тюрки и мир: сокровенная история", этой темы не раз касался в других своих книгах.
     Напомню, царями Армении были тюрки из рода Аршакидов. Едва ли не все самые знатные армянские роды имеют тюркские корни, что отмечено опять же в их родословных. А посмотрите на топонимику Армении, на обилие тюркских слов в ее языке. Армянское общество не однородно, и не заметить это трудно... Что, если потомки тюрков, ставшие армянами, не могут успокоиться? Что, если они, наши братья по крови, тоже ищут себя, свою историю? Они, как мы, обмануты политиками, их желание присвоить себе Ноев ковчег, думаю, по-человечески понятно... Наконец, есть армянский народный эпос "Випасанк", который тоже не отвергнуть, а там сказано, мать вишапов жила к востоку от Арарата (Масиса), то есть в Нахичевани. Все переплелось в нашем жестоком мире, запутанном политиками... С учетом этих сведений мог бы получиться хороший спор, не правда ли? Спор до хрипоты, до полной потери голоса.
     Только он мало что даст. Лучше другое. Не спор, а примирение. Важно отойти на исходные позиции и начать историю отношений тюрков и армян с чистого листа. С правды о себе! Это - единственный путь в будущее.
     Пророк Ной будет удачным посредником на тех переговорах о мире. А почему бы и нет?

Нахичевань -    Москва. Сентябрь 2005

	Забытая родина День, которого не было Где начало Европы? Кто убил русского царя? Травля продолжается, или Материал для судебного иска. Тайна библиотеки Ивана Грозного. Русь и славянство. Зачем крестили Русь? Куда приплыл ковчег Ноя? Кто откроет Ворота Джора? Плач по Кавказской Албании «Эту книгу не надо читать тому, кто…» На каком же языке мы говорим? МОЙ ХАДЖИ-МУРАТ Когда Албания была кавказской… В тени Ивана Грозного В вине ли истина? В вине! В «темные века» с прибором ночного видения Забывая Кавказскую Албанию Благодарность Мурада Аджи Великое переселение народов Мурад Аджи о своих сокровищах К людям, чья душа наполнена Небом. Беседы с дагестанским читателем Легко ли быть независимым? Встреча первая. Легко ли быть независимым? Встреча вторая. Беседы с азербайджанским читателем «Мы говорили на одном языке…». Встреча первая. «Читайте Мурада Аджи…» Встреча вторая. Беседы с казахстанским читателем Смысл жизни, или как я стал тюркологом. Встреча первая. «География – наука аналитическая…» Встреча вторая. «Книги по истории не пишутся за четыре месяца…». Встреча третья. «Я мечтаю о Справедливости…» Встреча четвертая. «Ни небо, ни земля не разверзались…» Встреча пятая. Беседы с татарстанским читателем Бескрылая Казань. Встреча первая Моя горькая-горькая «фолк-хистори». Встреча вторая. Как исчезали татары в России. Встреча третья. "Мне стыдно за слона, который живет в Казани". Встреча четвертая. «Ты выбрал для себя, как смертный жребий, Зло…» Встреча пятая.